ПАНОРАМА СУЗДАЛЬСКОГО КРЕМЛЯ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА
Панорама Суздальского кремля в начале XX века. Фото: А. Соболев.
Время основания Суздаля неизвестно, но несомненно, он существовал еще в эпоху язычества на Руси. Исторически известным город становится с 990 года, когда святой равноапостольный князь Владимир крестил Северо-Восточную Русь. К этому времени Ростово-Суздальская область административно входила в Киевское государство и была данницей последнего. Коренное население области - угро-финские племена вели полукочевой образ жизни и занимались охотой, звериной ловлей, рыболовством и под влиянием пришлых славян (новгородцев, кривичей, вятичей) постепенно переходили к земледелию. Киевские князья посылали сюда своих дружинников собирать дань, состоявшую из звериных кож, а также чинить суд и расправу. В 990 году в Суздаль приехал сам Великий князь Владимир святой и, как свидетельствуют летописи, место языческих капищ заменили христианские храмы. Во второй свой приезд в Суздальский край в 992 году этот князь заложил па Клязьме город Владимир-Залесский, который долгое время оставался провинцией и пригородом Суздаля. Великий князь деятельно заботился о просвещении новокрещенных жителей. Он поручил их епископу Федору, одному из образованнейших греков того времени.
Но в первый раз Нестор называет область Суздальскую при повествовании о событии времен Ярослава Мудрого в 1024 году. Он говорит, что в этот год жестокий голод свирепствовал в Суздале; мужья отдавали в рабство жен для своего прокормления. Волхвы, пользуясь смятением городских жителей и хвалясь откровением свыше, уверяли, что они знают тайную причину голода, и обвиняли в чародействе некоторых старых женщин. От этого произошли большие беспорядки: простой народ с яростью бегал по улицам, мучил и умерщвлял несчастных, обвиняемых волхвами. Сам Ярослав явился в Суздаль, наказал виновных в беспорядках одних смертью, других высылкой и объявил народу, что не волшебники, но Бог карает людей гладом и мором за грехи их и что смертный в бедствиях своих должен только умолять Всевышнего. Вскоре из обильной земли Волжских болгар привезено было множество хлеба - и голод прекратился. К сожалению, в советской исторической литературе эти беспорядки были названы «антифеодальным мятежом», тогда как в Суздальской земле и два века спустя еще не было феодальных отношений. Вместе с тем летописное сообщение Нестора свидетельствует о земледельческом характере занятий суздальцев в XI веке.
Много лет существовал уже Суздаль, много лет суздальцы исповедовали христианскую веру. Князья Ярослав, Всеволод, Мономах заботились об этой области, но сами, занятые делами Киевского престола, редко бывали в ней, для управления же посылали своих наместников. Отдаленная от Киева дремучими лесами, Залесская область не была ни для кого привлекательна. Всем нравилась страна южная, все теснились ближе к стольному граду Киеву.
Положение Суздальской земли изменилось, когда Владимир Мономах незадолго до своей кончины (1125 г.) отдал ее в удел, предназначенный младшему из сыновей Юрию, прозванному впоследствии Долгоруким. Сын Мономаховый устроил свою резиденцию в местечке Кидекша (в 4-х километрах от Суздаля) на берегу реки Нерли и отсюда начал домогатьси великокняжеского престола. Это ему в конце концов удалось, но осуществляя свои честолюбивые замыслы, он среди беспрерывных войн не забывал и своего бедного наследственного удела. Так, он уничтожил в нем следы языческой веры, украсил его православными храмами, поощрял торговлю суздальцев с Волжскими болгарами, построил многие города: Дмитров, Галич, Переяславль, Юрьев-Польской. Ему же обязана своим происхождением и Москва - первоначально глухой провинциальный городок Суздальской земли. Отовсюду выписывал он умных учителей Веры, единственных тогда наставников и просветителей ума и сердца. Чем Киев был в отношении образования для южной России, тем Суздаль стал при Юрии для России восточной. Из Суздаля распространял Владимир Христианскую веру, из него же Юрий - просвещение. При этом правителе Суздальская земля сделалась независимым княжеством, а при его сыне Андрее Боголюбском подчинила себе и Киев, то есть стала великокняжеской областью.
Но было еще одно деяние первых Суздальских и Владимирских князей, которое напрямую связано с усилением хозяйственной деятельности Залесского края, - это заселение его выходцами из Приднепровской Руси. И Юрий и Андрей предоставляли значительные льготы таким переселенцам (ссуды). Причем наблюдалось не только добровольное, но и насильственное переселение пленных болгар, мордвы, венгров. В Суздале до сих пор сохранилось название оврага Мжары по бывшей одноименной речке, как полагают, по древнему имени венгров - маджар, мадьяр, трансформировавшегося в мжар-мжары. У В.О. Ключевского мы находим указание на то, что сам Андрей Боголюбский хвалился своей колонизаторской деятельностью. Задумав основать во Владимире на Клязьме особую русскую митрополию, независимую от Киевской, князь говорил своим боярам: «Я всю Белую (Суздальскую) Русь городами и селами великими населил и многолюдной учинил».
Конечно, переселение народа из Приднепровской Руси началось стихийно еще задолго до великих князей Юрия и Андрея, но при них оно стало организованным и мощным. Этому способствовали условия как внешнего, так и внутреннего порядка Киевской Руси: рабовладение, половецкая опасность, княжеские раздоры. Все это тяжелым бременем ложилось на народные плечи и, естественно, он все более и более искал убежища в лесах центральной России. Обнаруженное им ополье за Клязьмой, внешне похожее на южные степи, с плодородными землями, мирным населением, богатыми рыбой реками, только усиливало его тягу на север. А предоставление беженцам с юга статуса вольного земледельца, при великих князьях Юрии Долгоруком и Андрее Боголюбском, окончательно предопределило опустошение и распад Киевской Руси. Учитывая все это, можно с уверенностью сказать, что именно здесь, в Суздальской земле возникла первоначальная ветвь великорусского народа. Немаловажную роль в этом событии сыграло земледелие в ополье, которое в этом крае оставалось вольным относительно долго и даже при крепостном праве, в силу ряда причин, не имело столь жестких форм закабаления крестьянского труда, какие наблюдались в иных краях, имеющих не такую давнюю историю.