РАЗГРАБЛЕНИЕ СУЗДАЛЬСКИХ ЦЕРКВЕЙ
Разрушенный Троицкий собор в Ризоположенском монастыре Суздаля.
Плачевное состояние многих суздальских памятников архитектуры, о чем непрестанно ведутся разговоры в городе (да и за пределами его), побуждает вернуться к временам, когда эти памятники - преимущественно приходские церкви - лишались одного хозяина и приобретали другого.
Выстроенные, оборудованные и украшенные на средства прихожан, они столетиями служили им и были коллективной собственностью приходов. Последовавший в январе 1918 года декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви, на деле означавший экспроприацию государством движимого и недвижимого имущества церкви, вызвал неоднозначную реакцию у духовенства и верующих. В ответ на этот декрет Патриарх Тихон обратился с посланием, призывая протестовать против правительственных актов о передаче имущества церквей в руки рабоче-крестьянской власти на местах, имея полное основание считать, что иконы и другие предметы культа, богослужебные книги и церковная утварь, здания церквей и монастырей и сокровища патриаршей палаты являются достоянием тех, кто их приобретал, создавал или получал как добровольное пожертвование. Церковное имущество не подпадало под категорию средств производства, которые (по теории пролетарской революции) подлежали обобществлению.
Сейчас можно по-разному относиться и к стремлению большевиков завладеть этим имуществом, и к выступлению Патриарха за сохранение его в неприкосновенности при церквях. Примитивные суждения ура-революционеров, зачастую малообразованных, о разрушении до основания старого мира и о быстрой перековке сознания масс были далеки от восприятий миллионами верующих и той частью интеллигенции, которая оценивала экспроприацию церковного имущества как наступление на традиционно сформированные, исторически сложившиеся духовные ценности народа. Но для ортодоксальных революционеров всякая духовность, не совпадающая с идеями мировой революции, была «контрой» и подлежала подавлению. Крестный ход в Суздале, организованный местным духовенством в поддержку обращения Патриарха, был разогнан отрядом вооруженных красноармейцев по вызову председателя уездного исполкома М. Иринина.
Обобществление церковного имущества в Суздале свелось, в конечном счете, к варварскому разгрому внутреннего убранства храмов, разбазариванию ценностей, уничтожению многих зданий и даже целых ансамблей построек, историческую и архитектурную значимость которых в те годы никто оценить не мог да и не хотел.
Эхо антирелигиозных бурь 1918 года катилось дальше - в двадцатые и тридцатые годы. В 1922 году ценности суздальских церквей, хранившиеся уже в уездном музее, вновь подверглись «прореживанию» - теперь в пользу голодающих губерний. Заведующий музеем В.И. Романовский отметил, что в музее оставлено лишь 16 предметов из драгоценных металлов, которые не могли быть сданы в Комитет помощи голодающим, так как имели художественно-историческое значение. А, например, в церкви села Спасское-Городище были вычищены, как говорится, под метелку все мало-мальски ценные предметы церковной утвари. По настойчивой просьбе прихожан этой церкви им были все-таки возвращены кое-какие реликвии: дарохранительница и детали оклада Евангелия (сама книга, видимо, была уничтожена, а перед уничтожением с нее содрали серебряный оклад).
Опустошенные здания церквей с разломанными иконостасами (с деревянной резьбы счищалась позолота), ставшие «народным достоянием», превратились в достояние «ничейное», хотя формально числились за какими-то организациями.
«Начальнику уголовного розыска тов. Фомину.
Суздальский музей настоящим сообщает, что взломы замков, запоров и дверей и разгром внутреннего убранства церквей, являющихся музейными архитектурными памятниками, продолжается. Внутри этих церквей не хранится никаких материальных ценностей, которые могли бы привлечь внимание профессиональных воров, а потому надо думать, что эти разгромы совершаются ребятами - детьми детдомов, которые извлекают из зданий и обстановки металлические вещи, а остальное, варварски-бессмысленно бьют и ломают. Вчера было обнаружено проникновение в холодную Ильинскую церковь (за рекой, Пролетарская улица). Проникли через южные двери, в которых разобрана кирпичная кладка порога – и в эту щель ребята проникли в церковь и уже изнутри отперли с крюков южные двери. При проверке имущества не оказалось: клеенчатого облачения на жертвенник, плащаницы, хоругвей, четырех венчальных венцов. Стоимость означенных предметов не превышает в общей сумме 7-8 рублей. Перед этим за три дня был обнаружен взлом двери Косьмодемьянской церкви (Ярунова улица, на Красной горке), где были сложены старые иконы и части разобранных иконостасов. Из паперти выбраны несколько штук белого плитняка и брошены тут же на горке.
Сообщая об этом, прошу принять меры к прекращению этих разгромов.
Зав. музеем Романовский. 22 июля 1929 года».
Подобные заявления были и о взломе Пятницкой церкви, и о проникновении разорителей в Ивано-Предтеченскую церковь, и о разгроме Тихвинской и Богоявленской церквей. Были пойманы ребята, продающие в утиль медные церковные предметы по цене 28 копеек за килограмм. Ничего другого уголовный розыск предпринять не мог.
Потом директором музея стал А.Д. Варганов. Церкви продолжали разрушаться, но уже «цивилизованно» - при посредстве актов сдачи-приема. Так по акту были переданы остовы иконостасов и часть икон «для поделок в доме директора льнозавода тов. Коль, пострадавшего от пожара». Представитель суздальского горсовета Задорнов принял по акту «бывшую так называемую Тихвинскую церковь, что за рекой, в распоряжение горсовета на слом». А начальник пожарной охраны НКВД Красильников принял «воз багетных рам разной величины и сохранности с осыпавшейся позолотой для устройства уголка в помещении НКВД. Материал выдан из оставшихся киотов, переданных льнозаводу из Предтеченской церкви». Забота о расквартированном в Суздале отряде НКВД проявилась еще и в том, что в Успенской, Ильинской и Дмитриевской церквях были выломаны деревянные остовы иконостасов, «оставшиеся после смывки позолоты, на предмет их использования для устройства столов, скамеек и табуретов в общежитии красноармейцев».
Жуткое время было - не правда ли?...
Думается, что не так уж неправ был Патриарх Тихон, ополчаясь против передачи церковного имущества в руки «всего народа».
Конечно, усилия энтузиастов и реставраторов, вернувших части суздальских памятников приличный вид, заслуживают одобрения. Но как говорится: «За каждым подвигом стоит чье-то преступление».