РИЗПОЛОЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ И ЛЕГЕНДА С НИМ СВЯЗАННАЯ

Суздальский Ризположенский монастырь в начале XX века. Фото: А. Соболев.

Из всех загадок, сопровождающих историю Суздаля, наиболее интересной является, пожалуй, загадка Ризположенского монастыря. Горожане и туристы, проходя мимо этого монастыря, в большинстве своем и не подозревают о необычайном происшествии, случившемся с ним в далеком 1238 году. Об этом происшествии говорят по-разному, поскольку очевидцы и современники не позаботились о документальном свидетельстве.

Из записок суздальского краеведа В.М. Снегирева: «Что касается вопроса о том, каким образом мог остаться без повреждений от татарского погрома в 1238 году Ризположенский девичий монастырь, то от монахинь этого монастыря дошел следующий, как будто бы правдоподобный, рассказ.

Было зимнее раннее утро 8 февраля 1238 года, густой туман покрывал все окрестности. Когда татарский отряд, назначенный штурмовать монастырь, окружил его, насельницы монастыря, напуганные рассказами о зверствах татар над женщинами и потерявшие всякую надежду на земную помощь, решили отдать себя на волю божию и добровольно погибнуть от вражеских стрел на стенах своего монастыря. С зажженными свечами, хоругвями, иконами они взошли на стены и с церковным песнопением начали обходить монастырь. Суеверные татары были поражены невиданным и непонятным зрелищем, совершающимся в тумане как бы на облаках. Пока ошеломленные татары стояли в нерешительности, чья-то стрела из городского острога сразила начальника их отряда. При начавшемся по этому случаю переполохе был пропущен сигнал к общей атаке. Когда же отряд увидел, что их товарищи на других участках уже ворвались в город и обогащаются грабежом, они предпочли присоединиться к ним, чем иметь дело с неведомыми небожителями. После же грабежа города они, опьяненные успехами, оставили монастырь без внимания».

Я. Протопопов: «Предание рассказывает нам чудесное сохранение одного (из всех суздальских - В.О.) Ризположенского девичьего монастыря, построенного при Всеволоде III в 1207 г., в котором тогда была настоятельницей преподобная Феодулия (во инокинях - Евфросиния), дочь князя черниговского Михаила. Будто бы молитвами она оградила свою обитель от хищных врагов. Они видели издалека церковь и ограду монастыря, но когда хотели подойти, он пропадал из глаз их. Жители, успевшие скрыться в нем, остались живы. Монастырь этот точно не был разорен татарами (Владимирские губ. ведомости №№ 75, 26 за 1839 г.)».

Инок Спaco-Евфимьева монастыря Григорий: «Собралось тогда татар многое множество при граде Суждале.., блаженная же Евфросиния с игуменью и монахинями не покинули монастырь свой, с великим воплем молились господу, воздевая руки, прося, чтобы господь пожалел град Суждаль... Город татары захватили, плач был тогда и гибель людей великая; у пребывавших же в монастыре ни один волос с головы не упал, потому что подобно крепостной стене защитила их от врагов молитва преподобной Евфросинии; наступил мрак, на монастырь спустилось облако, и татары, поискавши монастырь, не нашли его («Житие преподобной Евфросинии», написанное в 1549-1558 г.г.)».

Заслуживает внимания прежде всего то, что на вмешательство небесных сил при спасении монастыря безоговорочно ссылается лишь инок Григорий.

А что говорят о спасении монастыря летописи? Все известные на сегодняшний день русские летописи по этому вопросу упорно молчат.

Тогда напрашивается мысль: отчего же загорелся сыр-бор? С какой стати людям нужно было ломать голову над изобретением разных версий эпизода спасения монастыря от татар?

Как всегда, чтобы разобраться в сложностях какого-либо дела, надо обращаться к его истории.

Подмечено, что наиболее ранним известием о событиях в монастыре той зимой 1238 года является известие инока Григория, а значит, это он взбаламутил тихую и спокойную жизнь скромной девичьей обители своим сочинением. Жила себе эта обитель много лет, не привлекая внимания летописцев, и вдруг «попала в историю».

«История» же началась с церковного собора 1547 года. Централизация власти в Русском государстве, проводившаяся Иваном IV принявшим в 1547 году титул царя, ставила перед церковью новые задачи. Были унифицированы церковные обряды, была произведена канонизация (причисление к лику святых) в качестве общегосударственных не менее 30 наиболее крупных, местно чтимых святых. После 1547 года во всех епархиях началась усиленная деятельность по собиранию сведений о местных святых и подвижниках веры. В случаях, если у подвижника не было составленного «жития», не определен порядок церковной службы в его честь, не был написан канон, утверждающий «святость» чтимого подвижника, то срочно подыскивался начитанный грамотей, которому поручалось все это написать по образцу имеющихся уже «жития», «службы» и «канона». Без наличия этих трех документов подвижник в святые не допускался.

Судя по всему, до 1547 года почитаемая в Суздале как «чудотворица» некая Евфросиния таких документов не имела, почему иноку Григорию и поручено было заняться их изготовлением. «Житие» считалось главным документом. В нем должны были сочетаться элементы биографии, сведения, подтверждающие «избранность богом» претендентки в святые, а также «чудеса», творившиеся ею. Насчет чудес и избранности трудностей у Григория не было: все это можно сочинить, не боясь, что тебя кто-то проверит. С биографией сложнее. Нужно, во-первых, чтобы претендующая на святость была благородного происхождения. Лучше - княжеского рода. Во-вторых, у нее должен быть жених (тоже княжеского рода), с которым она в силу божественных предначертаний соединить свою судьбу не смогла. Это - очень важно, потому что незамужние девицы среди святых предпочтительнее замужних женщин или вдов. В-третьих, в биографии должны быть годы рождения и смерти.

Наиболее вероятно, что за образец Григорий хотел взять «житие» Евфросинии Полоцкой - личности вполне реальной. Она жила в XII веке, основала полоцкий женский монастырь. Полоцк стоял близ торгового пути «из варяг в греки», считался значительным городом и привлекал внимание удельных князей в их борьбе за великокняжескую власть. Через Полоцк был выход за границу - на Запад и в Скандинавию. Александр Невский в 1238 году женился на Александре Брячиславовне, дочери полоцкого князя.

Евфросиния Полоцкая была местной святой, поэтому описания ее жития в Суздале быть не могло: размножение рукописей в те времена делалось в случаях только крайней необходимости. А такой необходимости - иметь в Суздале «жития» абсолютно всех русских местночтимых святых - не было. Существовали, правда, в церквях сборники, называвшиеся Четьи-Минеи, в которые включены были под определенными числами «жития» общерусских святых и разные рассказы о памятных событиях в истории церкви. Но до 1547 года в этих сборниках «жития» Евфросинии Полоцкой не было. Была там «память» святой Евфросинии 25 сентября, но, по мнению некоторых исследователей Миней, написана она была в X веке.

С ростом Русского государства значение Полоцка не уменьшалось, и в XVI веке получить назначение с должности суздальского епископа на должность полоцкого архиепископа считалось завидным повышением. Поэтому когда в 1551 году суздальский епископ Тихон получил назначение на архиепископство в полоцкой епархии, то, уезжая из Суздаля, он вполне мог взять с собой умного и грамотного человека, умеющего составлять «жития» и вообще способного к писательскому делу - инока Григория. Там, в документах полоцкой епархии, Григорий смог отыскать то, что ему требовалось - «житие» преподобной Евфросинии Полоцкой.

Исследователи, занимавшиеся жизнью и писательской деятельностью инока Григория, недоумевали, почему написанное им в Суздале «житие» преподобной Евфросинии Суздальской бесследно исчезло и Евфросиния из-за этого не была причислена к лику святых собором 1549 года. В то время, как этим собором был канонизирован другой суздальский святой - Евфимий, материалы на которого готовил тот же Григорий. Исследователи пришли к выводу, что Григорий либо умер к 1549 году, не успев передать «житие» заказчику (т . е . епископу Ионе, умершему в 1548 году, или его преемнику Тихону, назначенному в Суздаль в 1549 году), либо ушел куда-то из Спасского монастыря, прихватив с собой (или передав в не очень надежные руки) сочиненные им документы на Евфросинию.

Но с учетом возможного путешествия Григория вместе с Тихоном многое поддается объяснению. «Житие» Евфросинии Суздальской не попало на очередной собор (1549 года) потому, что оно к тому времени не было написано; инок Григорий не умер, а ушел из Суздаля, - и не «куда-то», а именно в полоцкую епархию; «житие» было написано им не в Суздале. Исследователи держались за Суздаль потому, что Григорий был монахом суздальского Спасского монастыря, но ведь он оставался суздальским монахом даже тогда, когда был в «командировке», применяя современную терминологию, можно сказать, что у Григория оставалась суздальская прописка, и где бы он ни находился, он обязан был назвать себя иноком суздальского Спасского монастыря.

Суздальский епископ Афанасий, заступивший на должность в 1551 году, как-то не обратил внимания на то, что Евфросиния еще не причислена к лику святых, и за свое правление епархией до 1564 года не сделал попыток найти рукопись или, в крайнем случае, заказать кому-нибудь повторно оформление документов на допуск Евфросинии в святые. Варлаам, сменивший Афанасия, занялся этим делом энергично и очень скоро как бы случайно нашел злополучное «житие». Оказывается, оно почти 20 лет пролежало в библиотеке Махрищского монастыря, - этот монастырь располагался равноудаленно от городов Александров и Киржач. Как и когда оно туда попало, неизвестно. Варлаам привез свою находку в Суздаль и об этом счастливом приобретении оставил собственноручно написанные воспоминания.

Благодаря Варлааму мы можем теперь заглянуть в то сочинение, которое приписывается Григорию.

Не подлежит сомнению, что, работая над «житием» Евфросинии Суздальской, Григорий имел перед глазами «житие» Евфросинии Полоцкой. Достаточно сравнить отдельные части этих «житий».

Полоцкая - дочь полоцкого князя; Суздальская - дочь черниговского князя. Полоцкая отличалась красотой и любовью к наукам, Суздальская отличалась красотой, мудростью и ученостью. Полоцкая: многие князья добивались ее руки, но она тайно ушла в монастырь; Суздальская: многие князья добивались ее руки, но она, не дождавшись свадьбы с князем Миной Ивановичем, ушла в монастырь. Полоцкая предвидела разные «божьи знамения» - бури, землетрясения и т.п., Суздальская предвидела землетрясение. Обе неоднократно слышали обращенные к ним похожие слова богородицы, обе основали по монастырю.

Чтобы как-то придать биографии Евфросинии правдоподобность, Григорий решил увязать «житие» с событиями, записанными в летописях. Так вошел в «житие» эпизод с нападением в 1238 году на Суздаль татаро-монголов, отмечено землетрясение 1230 года. Судя по этим историческим фактам, Григорий получил задание поместить Евфросинию в первую половину XIII века: чем отдаленнее время действия, тем труднее проверить, так ли все было. Был подыскан ей и подходящий родитель - черниговский князь Михаил Всеволодович, почитавшийся уже святым за мученическую смерть в Орде в 1246 году. Исторические источники, между тем, отмечают лишь троих взрослых детей князя Михаила - Ростислава, Романа и Марию.

Был подыскан Евфросинии и жених - некий суздальский князь Мина Иванович, происходивший из варягов. Григорию, видимо, не давало покоя название места близ Суздаля - Минино селище. Он и посчитал, что тут жил князь Мина. Ну, а уж Ивановичем он стал по русскому обычаю: не знаешь отчества, говори «Иванович» - редко ошибешься. Протоиерей Филарет, изучая сочинение Григория, выразил сомнение в существовании князя Мины «из варяг», а Филарет считается одним из историков церкви. Можно добавить, что «селище» - это место, где было село, а князья в селах не жили - они жили в городах. Загородные же виллы, где князья проводили свои «уикэнды», в XIII веке на Руси не были в моде. Вот если бы место называлось «Минино Городище», тогда совсем другое дело.

Итак, осталось придать нашей Евфросинии даты рождения и смерти. Про Полоцкую было известно: 1101-1173 годы. Григорий не стал задумываться над изобретением дат, лишь отметил, что в 15-летнем возрасте Евфросиния попала в Ризположенский монастырь. Знал бы он, сколько умов будут потом заниматься арифметикой, чтобы вычислить года жизни преподобной.

Ради отыскания истины попробуем повторить эти вычисления. Исходные данные: Евфросиния считается первым ребенком князя Михаила и его жены, имя которой неизвестно, а отчество - Романовна. В 1246 году князь Михаил пошел в Орду просить себе ярлык на княжество и был убит. Надо полагать, что был Михаил в то время не очень стар, хотя у него уже был внук Борис (сын Марии). С 1216 года Михаил известен как переславский князь, в 1223 году участвовал в битве на реке Калке, затем год был новгородским князем, с 1224 по 1234 год был князем черниговским, затем занял Галич и в 1236 году - Киев. Напуганный слухами о приближении татар, бежал в Венгрию, оттуда в Польшу, скитался там по разным городам и, возвратясь на родину, жил на острове против разоренного татарами Киева. Пробыв опять несколько лет в Венгрии по случаю женитьбы сына Ростислава на дочери короля Белы VI, вернулся в Чернигов в 1245 году. Следующий год был для него последним.

Исходя из этих сведений можно предположить, что в 1246 году Михаилу было лет 60, т. е. родился он около 1186 года. Если допустить, что женился он в 20-летнем возрасте, то первый ребенок у него родился в 1207 году. Некоторые исследователи считали, что Евфросиния родилась в 1212 году, но это приблизительно, так же как и 1207 год.

Судя по тому, как легко получилась у нас дата « 1207 год», можно считать, что Анания Федоров, занимавшийся в середине XVIII века возрастом Евфросинии, тоже приходил к этой дате. Работая над своим «Историческим собранием», он хотел во что бы то ни стало указать точную дату основания Ризположенского монастыря. Источников у него не было никаких, кроме «жития», написанного Григорием. Но после того, как в 1580 году Евфросиния стала «законной» святой, были узаконены и все события, заложенные в «житие» Григорием. И если Григорий отметил, что 15-летняя Евфросиния пришла в Ризположенский монастырь, значит, монастырь должен был уже существовать. То есть основан он должен быть не позднее 1207 года. Этот год - крайний срок, когда Евфросинии могло быть 15 лет. В самом деле: это значит, что годом рождения ее надо считать 1192, при этом год рождения князя Михаила - около 1179, а в 1246 году ему около 74 лет. Согласимся, что не всякий в таком возрасте способен был совершить путешествие из Чернигова в Орду, занимавшее три месяца в один конец.

Рассуждая подобным образом, Анания Федоров, манипулируя цифрами, остановился, на 1207 годе, как на дате основания монастыря, не сообщив при этом, откуда эта дата взялась. Имея в качестве первоисточника сочиненное Григорием «житие», правильнее было бы ему записать в «Историческом собрании» 1207 год как крайнюю дату прихода 15-летней Евфросинии в монастырь.

Рожденная А. Федоровым легенда об основании монастыря в 1207 году пошла странствовать. Ссылаясь уже на «Историческое собрание», эту дату стали использовать в своих трудах историки церкви иеромонах Иоасаф, протоиерей Филарет, В.В. Зверинский и др. Затем все без исключения дореволюционные авторы работ о Суздале - В. Березин, В. Добронравов, В. Георгиевский, Я. Протопопов, Н. Ушаков и другие. К сожалению, в книгах А.Д. Варганова - первых советских описаниях истории города и его памятников - Ризположенский монастырь отмечен этой же датой. Последующие авторы, полагаясь теперь уже на авторитет А.Д. Варганова, продолжают писать об истории монастыря, фактически повторяя вымыслы инока Григория и Анании Федорова. Все это множится миллионными тиражами.

... В «житие» Григорий вставил рассказ о том, как Евфросиния по просьбе девиц-монахинь организовала обитель для «жен мужатых и вдов», Троицкий монастырь. С легкой руки Григория сейчас во всех сообщениях о суздальских древностях Троицкий монастырь считается основанным в XIII веке (на точную дату никто не покушается, потому что в сочинении Григория «зацепиться» за какой-нибудь определенный год невозможно).

Хорошо известно, что при пострижении в монашество терялось мирское имя и приобреталось новое. Новое имя непременно должно было начинаться на ту же букву, что и мирское. Исторически известно, что мать Александра Невского носила имя Феодосия, а при пострижении стала Евфросинией. Евфросиния Суздальская, по преданию (потому что метрики ее нет), была Феодулией. А Евфросиния Полоцкая до пострижения была Предславой. Как тут разобраться? Да очень просто. В обиходе Евфросиния называлась Фросинией, Фросей, - подобно тому, как Екатерину называют Катерина, Катя, а Елизавету - Лизавета, Лиза. Поэтому, когда нужно было поменять имя, то и поменяли «на ту же букву». Феодосия и Феодулия стали Фросиньями. Но все это оставалось в фольклоре до тех пор, пока умудренному в церковных делах грамотею не потребовалось изложить факты пострижения на бумаге. Тут уж он должен был писать имя правильно, как в святцах: Евфросиния. Это, казалось бы, незначительное замечание о начальных буквах говорит о том, что Григорий записывал какую-то легенду о Феодулии-Фросинье.

А Предслава - это имя не церковное, а «домашнее». Но история не донесла до нас имени, которое полоцкая Предслава получила при крещении. Может быть, оно начиналось на букву Е, а может быть и на Ф.

Теперь пора вернуться к тому, с чего начался этот рассказ об истории монастыря - к разным толкованиям «чудесного» спасения его от разгрома отряда татар в 1238 году. Повторим вкратце. Я. Протопопов: по преданию, Евфросиния своими молитвами отвела от монастыря врагов; В. Снегирев: нападавшие на монастырь суеверно испугались демонстрации и разбежались; Н. Бортникова: монастырь сдался на милость победителей; Григорий: татары не нашли монастырь вообще, потому что по молитве Евфросинии монастырь был окутан облаком и окружен мраком.

Настал момент выдвинуть еще одну версию: а существовал ли монастырь в 1238 году?

Как возникла дата «1207 год», указывающая на начало монастыря, мы только что разобрались: чистой подгонкой под «житие», сочиненное Григорием. Зачем нужна была подгонка? Да затем, что после причисления Евфросинии в 1580 году к лику святых изменять какие-нибудь факты в ее «житии» было невозможно без решения церковного собора. Не имея права на ревизию «жития», А. Федоров и вынужден был подогнать под него дату «основания». Подчеркнем: даже при условии, что знал по каким-то документам, обнаруженным после 1580 года, фактические годы основания Ризположенского и Троицкого монастырей. Таков был догматизм веры!

О «милости победителей» говорить как-то даже неудобно: достаточно почитать летописные сообщения о нашествии Батыя на Русскую землю.

При всеобщем городском пожаре, убийствах, уводе пленных, грабеже, панике, продолжавшихся в феврале 1238 года не менее двух суток, странно, что деревянные стены монастыря и все постройки остались невредимыми. Неужели монахиням удалось потушить начинавшийся пожар, таская деревянными ведрами воду из проруби в замерзшей Каменке?

Замешательство от испуга, от трусости, в результате которого нападавшие отказались штурмовать монастырь, предусматривалось дисциплинарным «кодексом» в войске Батыя. Войско было разбито на тысячи, сотни и десятки. Если один из десятка струсил в бою, то казнили всю десятку. Так что пугаться монахинь, бродящих по стене со свечами, было накладно.

Ну, хорошо - а когда же в таком случае был основан этот монастырь? Неизвестно. Но наиболее вероятно, дело обстояло так. В 1238 году на месте монастыря могло существовать небольшое поселение монахинь - вроде скита. Скит - это еще не монастырь, оформленный по всем правилам. Будучи разоренным, сожженным, этот скит не попал в летописи потому, что не был официальным значительным учреждением. После 1238 года скит безболезненно восстановился и, примерно, во второй половине XIV века оформился как монастырь. Почему такие сроки? Потому что первым официальным женским монастырем в Суздале, учрежденным по указанию светских и духовных властей, надо считать Покровский, основанный в 1364 году. Преобразование же скита в монастырь - акт подражательный.

К такому выводу подталкивают записи в писцовой книге Суздаля 1617 года. Ризоположенский монастырь числился по этой книге ружным, а Покровский нет. Ружный - это значит, что для своего существования он получал ругу, т.е. средства, отпускавшиеся государством на содержание причта и монахинь, поскольку монастырь не имел земли и других источников дохода. Действительно, организовавшиеся в скит монахини жили до какого-то времени на то, что «бог подаст», а с учреждением монастыря стали получать денежное и хлебное довольствие от государства. Земли и сел у них не было, потому что вклады и такого рода пожертвования в скиты делать не разрешалось. Покровский же монастырь при учреждении его князем Андреем Константиновичем сразу получил в вотчину земли и села. Отсюда - богатство Покровского монастыря по сравнению с Ризположенским. От богатства - авторитет в церковном мире. От авторитета - новые вклады. А Ризположенский, как говорится, жил на свою получку. Вот для выравнивания положения монастырей и была задумана в 1547 году «чудотворица» Евфросиния, помещение которой в Ризположенский монастырь сулило приток паломников, а вместе с ними и приток звонкой монеты «на украшение храма». Задумка удалась, и к концу XVI века монастырь уже обладал средствами для постройки ныне стоящего каменного собора. Как тут не помянуть сочинителя инока Григория? Текст: В. Огурцов, краевед. Все старые фото